Вечно вчерашние

Критически рассмотрен абрис партийных и внутрипартийных расколов и раздраев внутри нынешнего «русского общества», то есть «общества» так называемой «русской интеллигенции», представленный одним из его представителей в рамках совместного исследования, проводимого ИА «Росбалт» и «Литературной газетой».

Резюмирована сущность специфических интересов всех партий и партиек, на которые раскололось это «русское общество», а равно и идеологической и политической борьбы между ними за возведение и последующее осуществление своего партийного интереса в качестве общего интереса всего этого «русского общества» и в качестве всеобщего интереса коренных народов России — всей России.

Действительная пропасть между общественным организмом-паразитом, более полутысячелетия господствующим над Россией и её коренными народами, с одной стороны, и совокупностью кормящих его общественных организмов, то есть совокупностью коренных народов России, с другой стороны, ни в России дореволюционной, ни в СССР, ни в РФ не рефлексировалась и не рефлексируется, а потому и не становилась и не становится предметом обсуждения в публичном пространстве.

А почему? Совсем не потому, что этой пропасти в действительности нет — наоборот, она не только есть, но стала уже бездной, разделяющей два разных мiра.

Это — два бытийственно (онтологически) и экзистенциально (жизненно) противоположных мiра, связанных друг с другом в одну химеру, воспроизводимую посредством систематического насилия одного мiра-паразита над другим мiром, кормящим этого паразита на своём «теле».

Эта бездна, в действительности разделяющая эти два противоположных мiра, не рефлексируется и не становится предметом публичного обсуждения именно потому, что «публичное пространство» в течение всей минувшей истории России и доныне монополизировано так называемой «русской  интеллигенцией», которая только самую себя и мнила, и мнит «русским обществом».

А в объективной реальности этой «русской интеллигенции» этой бездны нет, да и быть не может — она напрочь закрыта от их восприятия и мышления толстым слоем «надстроечной» (идеологической, политической, экономической и институциональной) «соломы» и прочего «фасадного и отделочного материала».

И хотя эта «надстройка» давно уже сгнила по большей части, но гниль эта по-прежнему является той «завесой», которая и близко не подпускает к действительности даже тех представителей «русской  интеллегенции» («русского общества»), которые субъективно как бы вроде хотят познать  «истину», дабы «огнём и мечом» насаждать и насадить-таки «правду на Руси».

Но и таковых субъективных «правдолюбцев» в среде «русской интеллигенции» остались уже совсем единицы, а для большинства этого «русского общества» проза жизни туземного населения (совокупности коренных народов России), воспринимаемого ими не иначе, кроме как быдлом, давно уже вообще не интересна от слова совсем.

У разных частей (партий) этого «русского общества» совсем другие материальные интересы, идеологическим и политическим обеспечением осуществления которых они только и озабочены, во-первых.

И, во-вторых, не только между этими партиями «русского общества», но и внутри каждой из них ныне одни расколы, да раздраи, ибо кабанчик (продукт, отжимаемый и выжимаемый из России), которым они кормятся, паразитируя на России, уменьшается стремительно как шагреневая кожа.

«А общество наше расколото сильно — причем, нет  единства даже по вопросу, на сколько именно частей мы раскололись», — с горечью и великим сокрушением констатирует Леонид Смирнов в статье «Жажда реванша? Что делят «западники» и «славянофилы» в современной России», опубликованной ИА «Росбалт». 

«Все же, по пристальному наблюдению, приходится признать, — продолжает Л.  Смирнов, — что традиционная дихотомия «западники-славянофилы» несколько устарела».

И что же есть таперича энто «обчество», которое уже не то, что давеча?

«Логичнее признать, — пишет Л. Смирнов далее, — наличие не двух, а «трех сторон» — это, во-первых, «державники», «почвенники», «имперцы», православные консерваторы и, в том числе, монархисты, а также националисты (русские) — очень широкий «лагерь»».

С первой разношерстной группой партий в общем и целом понятно — спорить не будем, а примем так, как это нам предподносят «интеллигентные люди».

А каковы же вторая и третья партии в «русском обществе»? Или и это тоже не две партии, но ещё два змеиных клубка партий?

«Во-вторых, — резюмируе Смирнов, — это коммунисты нескольких партий и примыкающие к ним приверженцы всего советского. И, в-третьих —  те самые «западники», в числе которых и собственно либералы (те, для  кого дороже всего свобода), и социал-демократы европейского толка».

Стало быть, и это — тоже два змеиных клубка.

«При  этом, — констатирует наш «поводырь» в этом серпентарии, — «державники» и «красные» часто объединяются по таким важнейшим  вопросам, как желание восстановить империю, пусть она одним видится как  Российская Империя, а другим — как СССР. К тому же «советские» и  «царские» консерваторы часто находят согласие именно на почве  консерватизма, по таким проблемам, как секс или феминизм».

«Что касается «западников», — продолжает он, — то они, помнится, кое в чем находили общий язык с консерваторами в вопросах возрождения наследия царской России, уничтоженного большевиками. Но эти контакты оказались совсем не такими прочными, как казалось в далеком 1991-м».

Ну и наконец ««демократический лагерь», — указывает Смирнов, — стоит  больше особняком, а многие либералы вовсе не тяготятся этой своей  обособленностью, полагая, что все их оппоненты — это какие-то «варвары»,  которых история смоет, и что им никто не нужен, даже «свои» социал-демократы».

Вот такой абрис нынешнего состояния «русского общества» даёт один из его действительных членов, представляющий результаты очередного «опыта самопознания» (Н.А. Бердяев) «русскими мальчиками» (Ф.М. Достоевский) самих себя и своего «общества», который («опыт самопознания») ставится ныне совместно ИА «Росбалт» и «Литературной газетой».

Если вдуматься в то, к чему или, иначе, в какую «стихию» («пучину») тянет, аки лебедь, рак, да щука, Россию каждая партийная и внутрипартийная разновидность тварей сих, перечисленных Л. Смирновым, то у каждой из них своя «пучина сия», которая «поглотила ея».

Но, и в этом суть, кажная из «пучин» сих, во-первых, в прошлом пребывает и есть идеализированное прошлое (а России или Европы прошлое сие — это уже дальнейшая детализация, подробности всё более мелкие вплоть до мельчайших), полагаемое каждой из разновидностей тварей сих как чаемое ею будущее.

И, во-вторых, это такое идеализированное ими прошлое, которое с точки зрения соответствующей разновидности тварей-паразитов обеспечивает  наилучшее устойчивое кормление этой разновидности твари, её паразитирование на России, с России и за счёт России.

Иными словами, это — наилучший, ибо наиболее эффективный, согласно специфического общего интереса (способа жизни) конкретной разновидности твари-паразита сего, способ повышения продуктивности России для этих тварей-паразитов = наиболее эффективный способ получения от России и с России корма этими тварями-паразитами и распределения его среди них же.

Ничто иное, кроме этого «базисного» для каждой из них материального интереса, ни одну из партийных и внутрипартийных разновидностей этих тварей-паразитов более не интересовало никогда, не интересует и интересовать не может.

А все «кружева» словесно-идеологические и политические, кои каждая из партийных и внутрипартийных разновидностей этих тварей-паразитов плетёт вокруг своего специфического интереса и в который упаковывает его как можно «глыбже и дискональней», аки личинку в куколку, имеет лишь одно назначение. Какое?

«Впарить это лохам» за чистую монету отеческой заботы об них, чтобы они-то как раз и стали теми руками и тем пушечным мясом, которые и которое практически осуществит этот специфический интерес соответствующей разновидности твари-паразита в качестве общего интереса («общего дела» = «res publica») всего «русского общества» и всеобщего интереса всех коренных народов России.

А то, что в одну и ту же реку истории невозможно войти дважды, — это «господам ташкентцам», хоть и известно, но либо вообще не понятно, либо не приемлемо, ибо эта «истина» — только для лохов, для быдла «истина», а оне-то «боги», которые «рождены, чтоб сказку сделать былью».

Поскольку оне в абсолютной массе своей делать ничего не умеют («нас в колхоз нельзя — мы делать ничего не умеем»), постольку оне и грезят, что либо «оно шамо рассосётся и утрясётся как-нибудь», либо всё произойдёт вмиг «по щучьему веленью, по моему хотенью».

Ведь это им же, то есть «богам», надо (очень кушать как прежде хочется и даже больше — аппетит ведь во время еды приходит, а морем жажды не утолить), но всякое творение мiра ведь волею «богов» (Бога) совершается.

Вот и заклинают, и заговаривают оне возвращение «вечного вчера», да и пребывание мiра сего в этом вечном вчера во веки веков... 

А тот ли этот заклинатель окажется более эффективным — это для нонешнего «общества» сего как целого (только игде оно, это целое?) без разницы, а для заклинателей — конкуренция, стало быть, и для «общества» от этого наибольшего гешефта не может не быть — это же «незримая рука рынка» их «божественную волю» исполняет и в этом случае. А посему и на этой поляне тоже «ничего личного — только бизнес».