Последнее время, после прочтения высоконаучных постов господина Сколова касательно плохишей троцкистов, меня преследует навязчивая ассоциация. Мне постоянно вспоминается рассказ Аркадия Аверченко «Разговор за столом» выдержкой из которого я и решила поделиться с уважаемым сообществом НР:
И вдруг одна из дам неожиданным энергичным броском руля сразу повернула неуклюжий широкобокий корабль вялого разговора из узкого шаблонного канала, где корабль то и дело стукался боками о края канала, — сразу повернула и вывела этот корабль в широкое море необозримых отвлечённых предположений.
Именно она сказала:
— А что бы вы, mesdames, сделали с Троцким, если бы этот ужасный негодяй попал в ваши руки?
— Ах, ах, — сказала с бешеной ненавистью вторая дама, то, что называется — роскошная блондинка, и даже сверкнула большими серыми глазами. — Я не знаю даже, что бы я с ним сделала! Я… я даже руки бы ему не подала.
— Тоже… — кисло улыбнулась худощавая. — Придумали наказание. Нет, попадись мне в руки Троцкий, я знаю, что бы я сделала с ним.
— А что именно?
— Я? Я бы выстрелила в него!!!
— Ну, это тоже ему не страшно, — скривилась, подумавши, третья дама, та самая, которая перевела разговор в другой галс. — Нет, попадись мне в руки Троцкий, я бы уж знаю, что бы а сделала! Узнал бы он, почём фунт гребешков, узнал бы, как губить бедную Россию!..
— Ну, а что? Что бы вы ему сделали?
И сказала третья дама свистящим шепотом, как гусёнок, которому птичница наступила на лапу:
— Я бы купила булавок… много, много… ну, тысячу, что ли. И каждую минутку втыкала бы в него булавочку, булавочку, булавочку… Сидела бы и втыкала.
— Только и всего?
— Ну, а потом отрезала бы голову и выбросила свиньям!
— Только и всего?
Бедная фантазией худощавая обвела сердитым взглядом насмешливые лица и отрывисто закончила:
— А после этого воткнула бы в него ещё тысячу булавок!!
Мужчина помоложе снисходительно засмеялся:
— Эх, вы. Милые вы дамы, очаровательные, но фантазии у вас ни на копейку. Эко придумали: утыкать человека булавками, отрезать голову, выстрелить в него… Нет, господа, нет! Он столько сделал зла, что и расплата с ним должна быть королевская!..
— Например?! — в один голос воскликнули все три дамы.
— А вот… Только разрешите для настроения уменьшить свет. Слушайте меня в полутьме. Вот так… То, что я буду говорить, очень страшно. Итак: по приказу Троцкого, как вам известно, расстреливаются тысячи людей — совершенно безвинных — по обвинению в контрреволюционности. И вот! Если бы ко мне в руки попался Троцкий — я его не убивал бы. А взял бы последнего расстрелянного из этих тысяч, взял бы ещё тёплый труп этого убитого Троцким человека и крепко привязал бы его к Троцкому — грудь с грудью, лицо с лицом. И я бы кормил и поил Троцкого, чтобы он жил, но труп убитого им человека не отвязывал бы от него. И вот — постепенно убитый Троцким начинает гнить на Троцком… Троцкий каждую минуту, каждую секунду видит синее разложившееся лицо с оскаленными зубами, голова у Троцкого кружится от нестерпимого трупного запаха, и когда он почувствует около своей груди что-то живое, когда клубок трупных червей завороч…
Раздаётся дикий пронзительный крик блондинки:
— Не могу!! Довольно!.. Дайте свет… Мне страшно!!
Пощадите меня господин Сколов. Ибо — Не могу!! Довольно!.. Дайте свет… Мне страшно!!
