Избежать таких упреков проще простого: не думать самостоятельно, а повторять выжимку из марксистского учебника или цитировать классиков, как верующие произносят символ веры. Мышление для этого излишне, нужны память и усердие.
Но рано или поздно бесплодные догматические молитвы приедаются, особенно на фоне политических провалов. Хочется иного. У каждого есть желания, сформированные жизнью, а не учебником. Бывает, приходится поступиться частью своих желаний ради политического успеха - поддержать доктрину хоть и близкую к личным желаниям, но не во всех деталях, зато привлекательную для масс, победоносную. Однако если доктрина за 25 лет не смогла мобилизовать массы и стать успешной, то исчезает резон поступаться ради нее своими мечтами. Мы имеем право мечтать без оглядки на догму после ее практического провала.
Когда мы начинаем мечтать о своем и по-своему, обращаться к идеям за пределами привычной марксистской парадигмы, нас обвиняют в эклектике - в компоновке разнородных лоскутьев вместо цельной ткани марксизма. Но ведь и сам Маркс, вместо догматического следования одной из левых доктрин своего времени, обратился к столь разным мыслителям, как консерватор-монархист Гегель, либерал-рыночник Адам Смит, и французские идеалисты-утописты. Живи он сейчас, его тоже упрекнули бы в попытке "соединить нос одного жениха с губами другого и капиталом третьего". Мыслитель всегда строит новое из кирпичей уже имеющихся - отсекая лишнее, выбирая и компонуя годное. Особенно это востребовано при крахе старых догм, в эпоху поиска. А прав на поиск нового пути, новой привлекательной мечты, у нас не меньше, чем у Маркса.
Спросят: какое отношение имеют наши утопические мечты к объективным законам истории? Самое прямое: мечты порождены этими законами, ведь сознание определяется бытием. Мечты не падают с неба, и если бедняки, говоря словами Оруэлла, "тысячелетиями мечтали о земном рае, где люди будут жить по-братски, без законов и без тяжкого труда", о "мире, где рабочий день короток, где каждый сыт" - значит в этом и выражались их объективные интересы. Мечта, утопия, выражает вполне реальный социальный интерес, и борясь за мечту, мы боремся за свой интерес. Порожденные условиями жизни мечты, утопии, личные хотелки, и действия людей по их воплощению - это и есть передаточное колесо от старых объективных условий к новым.
У консервативных мещан утопия вызывает опаску: ничего не меняйте, как бы не стало хуже, у вас ничего не выйдет. Между тем, весь наш привычный мир небоскребов и интернета, самолетов и спутников, казался еще 200 лет назад несбыточными снами Жюля Верна и Альбера Робиды. Джек Лондон замечает: одного слова "утопия" достаточно, чтобы опорочить в глазах филистера самые здравые выводы и обобщения, перечеркуть любую теорию преобразования общества.
Естественно, в советских учебниках утопию и утопистов критиковали совсем с иных позиций, не мещанских. Признавая заслуги утопистов, уважая их вклад в социалистическую мысль, отмечали основной изъян: вместо взятия власти революционным путем, утописты просили содействия для своих проектов у богатеев и королей, совершенно не заинтересованных в эгалитарных социальных переменах. Эта критика справедлива. Только превратившись из нищенки-попрошайки в революционную деву-воительницу, Мечта имеет шанс на воплощение.
Но и для Мечты, облаченной в латы, мы не можем рассчитать пока вероятность победы, дать стопроцентную гарантию успеха.
Возразят, что этап утопического социализма давно пройден, ведь создан марксистский научный метод, способный вместо нашей мечты о приятном и желаемом, дать прогноз о неизбежном. Однако практика ХХ века показала, что наши прогностические возможности пока ограничены. Да, марксистские прогнозы о концентрации капитала, диктатуре и войне в каждый капиталистический кризис сбываются, но дальше идет серая зона, мало предсказуемая. Например, вторая мировая война не привела к мировой революции, а первая мировая хоть и выдвинула к власти ультралевых, но строительство ими социализма не увенчалось обещанным успехом. Поэтому достоверно мы можем сказать только одно: капитализм ведет к войнам и потрясениям, это делает массы недовольными и активными, открывает возможность для перемен, дает шанс и нашей мечте - но станет ли она популярной и воплотится ли, мы пока не знаем: у нас нет математического аппарата для прогнозов такой точности. Вот у Хари Селдона из азимовского "Основания" такие уравнения были, а у нас их нет, в реальном мире клиодинамика делает первые шаги. Если так, надо просто предложить людям нашу мечту, нашу утопию, наш образ будущего - а уж остальное зависит от народа и обстоятельств. Чья утопия, из тысяч версий, будет ближе массам, та и восторжествует, остальные будут отвергнуты, как при всяком "мозговом штурме". Поэтому делиться с людьми мечтой, утопией, проектом будущего - можно и нужно, а на обвинения в утопизме стоит просто плевать.
Я надеюсь на востребованность именно утилитаристской, гедонистической версии левой утопии - ведь люди склонны представлять светлое будущее скорее в образе санатория с танцевальным залом, чем лагерного барака с полосой препятствий. Конечно, есть еще и вариант лаборатории, мастерской, спортзала, космического корабля, этот путь тоже ценен и уважаем, но его изберет меньшинство - о поголовном трудолюбии иллюзий нет.
Итак, ставка - на гедонистическую техницистскую утопию, на утилитаризм, на борьбу против страданий людских*, на замещение живого труда автоматикой, на глобализацию в интересах всех землян**, на эмансипацию от устаревших скреп и традиций. Наше дело предложить, выбор за народом.
-----------
* См. напр. "Аболиционизм_(биоэтика)" в вики.
** См. там же "Безнационализм".
Community Info