Историческое завершение «грубого коммунизма»

Термины буржуазной общественной науки «фашизм», «национал-социализм», «советский социализм (коммунизм)» резюмированы как исторически-конкретные самонаименования тех особых социумов, которые существовали в форме политических государств, являющихся в действительности разными особенными формами осуществления «грубого коммунизма».

Именование «тоталитаризм» исторически и логически завершает развитие всех, предшествовавших ему, особенных форм буржуазного восприятия, оценивания и мышления «грубого коммунизма», имевших место в соответствующих конкретно-исторических формах его («грубого коммунизма») осуществления и развития.

Но «тоталитаризм» как понятие по самой своей идеологической и классовой природе не может стать ни всеобщим понятием буржуазной социальной науки, ни, тем более, категорией буржуазного сознания.  

Две статьи автора о «тоталитаризме», а именно «Тоталитаризм — это что, почему, где и когда?» и «Ещё раз о бонапартизме как первом явлении «тоталитаризма»», составляют одно целое не только сами по себе. 

Они составляют одно целое вместе со всеми, ранее опубликованными автором, статьями его о сущности «общественного строя» в СССР и в РФ, его существенных признаках, характеристиках и органической преемственности, включая статьи о производстве в современной РФ симулякра бонапартизма.

Если брать только статьи, опубликованные в течение года, то к этому циклу статей, прежде всего, относятся вот эти три статьи 2020 года:

О постановке сценария бонапартизма в современной России. Ч. 1

О постановке сценария бонапартизма в современной России. Ч. 2 

О постановке сценария бонапартизма в современной России. Ч. 3

Все эти и другие статьи автора о бонапартизме и о «тоталитаризме» вообще и  в СССР (РФ), в особенности, чрезвычайно значимы практически для пролетарских и полупролетарских народных масс России.

Ибо предмет этих статей — это как раз то, что нужно знать народным массам России и чего им ни в коем случае нельзя допустить в своей общественной практике, чтобы исключить окончательный крах свой именно как народов, во-первых, и как народов России, во-вторых.

Не на грабли старые чтобы не наступить, то есть не на новый круг того же  самого снова зайти, а чтобы исключить это абсолютно, иначе — крах,  погибель неизбежная. История уже не оставила народам России никаких  шансов на повторение этой «ошибки» в своём общественном производстве.

Резюмируя все эти статьи, прежде всего, следует сказать о том, что бонапартизм, будучи осуществлением «грубого коммунизма», завершил своё  становление органической целостностью именно в СССР. 

Однако в качестве идеологии и общественной практики бонапартизм развивался не только во Франции, но и в Италии, Испании, Германии и целом ряде других государств.

Именование бонапартизмом, фашизмом, национал-социализмом, советским социализмом (коммунизмом) «грубого коммунизма», развившегося до политического государства, обретшего форму государства и осуществлявшегося как общественная практика, оформленная государством, осуществляющим «грубый коммунизм политического характера», в действительности есть именование одной и той же сущности.

Но это именование одной и той же сущности («грубого коммунизма») произведено и осуществляется посредством тех именований, которые сами себе дали те индивидуальные или особенные формы исторически конкретных явлений этой сущности, которые она (сущность) исторически принимала в различных государствах. 

Это —  подмена онтологии феноменологией или, иначе, это — подмена целого той или иной специфической и, следовательно, особенной, частичной формой  явления этого целого.

Иными словами, это — подмена диалектически целостной определённости категории «грубого коммунизма» как категории общественного бытия и общественного сознания, ставшей практически истинной только в своём наиболее развитом виде, то есть в СССР, даже не категорией буржуазного сознания (таковая ещё не произведена буржуазным  обществом в его целом).

Это — подмена диалектически развитой и именно поэтому практически истинной категории формально-логическими понятиями, которые не получили ещё всеобщего признания даже внутри буржуазной политологии, политэкономии и социологии,  не говоря уже о буржуазном сознании в целом.

Именование тоталитаризмом итальянского и испанского «фашизма», германского «национал-социализма» и «советского коммунизма» — это иудео-англо-саксонское именование (термин). 

Именование «тоталитаризм» произведено номинализмом, то есть чистой  феноменологией, исключающей онтологию вообще как не существующую — невозможную по природе.

Именно этот иудео-англо-саксонский «термин» номинализма (именование) — «тоталитаризм» претендует на то, чтобы превратиться во всеобщее понятие.

Термин «тоталитаризм» претендует на эту всеобщность уже в силу того, что  иудео-англо-саксонский особый социум является не только реальной (и действительной) цитаделью буржуазного общества, но и наиболее развитым особым социумом буржуазного общества, доминирующим во всём буржуазном обществе как глобально целостной системе современного мiра.

Именно потому, что «тоталитаризм» исторически и логически завершает развитие всех, предшествовавших ему, особенных форм буржуазного восприятия, оценивания и мышления «грубого коммунизма», имевших место в соответствующих конкретно-исторических формах его («грубого коммунизма») осуществления и развития, только «тоталитаризм» может стать и быть всеобщим понятием «грубого  коммунизма».

Но «тоталитаризм» — это такое всеобщее понятие, которое абсолютно исключает не только адекватное, но даже иллюзорное  (идеологическое) выражение и познание той самой категории, всеобщим понятием которой оно в действительности является.

И, следовательно, именно поэтому «тоталитаризм» как всеобщее понятие в реальности буржуазного общества (= в буржуазном сознании) не может стать и быть категорией, то есть объективной формой восприятия, оценивания и мышления, присущей этому буржуазному сознанию и определяющей его, посредством которого (всеобщего понятия) в буржуазном сознании выражается и буржуазным сознанием познаётся «грубый коммунизм».

Это и есть одно из следствий и выражений той пропасти между реальностью и действительностью — той непроходимой для буржуазного сознания «завесы», абсолютно отделяющей буржуазную реальность от действительности, которая произведена иудео-англо-саксонским номинализмом в качестве всеобщей пропасти или «завесы», довлеющей над общественным сознанием всего буржуазного общества.

И что следует из сказанного в предыдущих абзацах? 

Из него следует, что научно недопустимо безоговорочно определять (квалифицировать) СССР (и РФ) «терминами фашизма, национал-социализма, советского социализма (коммунизма) или тоталитаризма», ибо такое определение по существу не обосновано и неверно.

Определять по действительному существу и формам его проявления — значит определять подлинно научно. Определять подлинно научно — значит определять в рамках и рамками действительной теории и практики пролетарской социальной революции. Определять безоговорочно —  значит не указывать на действительную идеологическую и классовую природу определения, которое даётся.

Такое определение (квалификация) этими «терминами» — это неоспоримое свидетельство буржуазности сознания того, кто именно так определяет (квалифицирует) то, что было в  СССР и чем был СССР, а равно и то, чем стала и есть РФ.

А посему представление самого себя тем, кто так определяет СССР, в качестве  марксиста, представителя революционно-пролетарского или действительно коммунистического, а не «грубо-коммунистического», сознания есть заведомая ложь. 

Такая ложь, в лучшем для соответствующего индивидуума или политической корпорации случае, есть заблуждение, самообман, а в худшем — заведомая ложь, выдаваемая этим субъектом вместо истины под видом истины как истина. В любом случае — это предательство интересов народных масс, давно уже ставших пролетарскими и полупролетарскими массами.

А для действительно пролетарских и полупролетарских народных масс нет никакой разницы между тем, преданы их интересы этой ложью умышленно или по глупости, невежеству, неосторожности, хотя индивидуальное различие между конкретными предателями может быть огромным.